Конвейер смерти
Сегодня установлено, что на территории Луганщины в годы войны действовало 63 места принудительного содержания, в которых находилось от нескольких десятков до нескольких тысяч узников. Например, в тюрьме районной полиции в поселке Белолуцк содержалось до 45 местных жителей. В этот же период в том же населенном пункте был концлагерь для военнопленных, где одновременно находилось порядка 2 тыс. солдат и офицеров Красной Армии. В тюрьме гестапо в г. Ровеньки, размещавшейся в подвале бывшей больницы, — порядка 30 арестованных, но именно это место стало известным всему Совет-скому Союзу вскоре после освобождения области от захватчиков, потому что там были казнены пятеро молодогвардейцев, в том числе Олег Кошевой и Любовь Шевцова. В пересыльном лагере в с. Красная Таловка Станично-Луганского района томилось до 15 тысяч советских военнопленных. В таком же лагере в г. Верхнее (сегодня это часть г. Лисичанск) — до 12 тыс. человек.
Оккупанты превращали в места принудительного содержания любые, по их мнению, пригодные для этого здания: школы (с. Кировка, колхоз им. Буденного в Беловодском районе, г. Красный Луч), больницы (г. Старобельск), подвалы магазинов (г.Лисичанск), даже библиотеки (пос. Новоайдар) и дома культуры (г.Красный Луч).
Впрочем, стационарные строения для содержания узников были далеко не везде. Нередко концентрационный лагерь состоял из огороженной колючей проволоки и охраняемой территории, и люди в любую погоду и в любое время года находились под открытым небом. Подчас им даже не хватало места, чтобы сесть, поэтому приходилось стоять. Именно такой лагерь для военнопленных и гражданского населения находился на пустыре в районе шахты им. Войкова в Лисичанске. По воспоминаниям очевидцев, лагерь был обнесен колючей проволокой и охранялся немецкими солдатами с овчарками. Построек на территории не было. Пищу заключенным не готовили. Местные жители перебрасывали через ограждение хлеб и овощи, но если это замечали охранники, узников били, травили собаками. В хуторе Просяной Меловского района был так называемый «шталаг» (лагерь для рядового состава), который просуществовал с июля 1942 г. до 19 декабря 1942 г., когда район был освобожден Красной Армией. В лагере находилось порядка 3 тысяч военно-пленных. Для их содержания использовались помещения для скота. Местные старики вспоминают, что все военнопленные были раздеты и разуты, «поэтому все они имели почти голый вид. Бывали случаи, когда от дефицита места пленным приходилось стоять под открытым
небом».
Ни в одном из мест принудительного содержания на территории области медицинская помощь узникам не оказывалась. Питание в самом лучшем случае состояло из редкой похлебки и куска хлеба один раз в день, иногда – за счет родственников и местного населения. При этом заключенные многих лагерей использовались для строительства оборонительных укреплений, ремонта и строительства железных дорог, на других тяжелых работах. Поэтому огромное количество людей погибало от голода, болезней и истощения. Около 200 военнопленных умерло от голода и инфекционных заболеваний в лагере, находившемся на территории монастыря в г. Старобельск. В лагере на ст. Кондрашовка Станично-Луганского района расстреляно, погибло от обморожений и голода около 500 человек, 517 военнопленных расстреляно, умерло от голода и инфекционных болезней в лагере на шахте №30-35-бис г. Ровеньки. Более 300 человек – в лагере в поселке Белолуцк. Около 1200 военнопленных уничтожено в лагерях на хуторах Петровский и Диброво Меловского района. 480 человек расстреляно в тюрьме жандармерии в г. Боково-Антрацит (ныне Антрацит). В двух тюрьмах г. Серго (ныне г. Стаханов) погибло 850 советских людей. В том же городе был концлагерь для евреев, в котором расстреляно около 1000 человек. В концлагере на шахте №17-17-бис в Красном Луче содержались партийные работники, члены семей командиров Красной Армии, евреи, военнопленные. Более 1500 из них расстреляны фашистами. Расстрелы узников этого концлагеря проводились на шахте
№ 151 «Богдан», при этом местных жителей выгоняли из домов, чтобы смотрели на казнь. Очевидец тех событий житель Красного Луча И.К.Яровой вспоминал: «К месту расстрела приговоренных привозили на закрытых автомашинах. В них находилось человек по 50. Были случаи, когда привозили по 2, даже по 3 машины. Как-то привезли к месту расстрела 2 машины людей. Они стали петь «Интернационал», и тут же мы услыхали треск автоматов, и все затихло».
Мартиролог можно продолжать долго. Поражают не только масштабы убийств – они действительно огромны, но и «округленность» численности жертв порой до сотен. Во многих случаях объясняется это тем, что, отступая, гитлеровцы попросту уничтожали концлагеря и тюрьмы, а их узников чаще всего расстреливали или, если была такая возможность, угоняли на работы в Германию. По крайней мере, именно так происходило на территории нашей области. Списки заключенных и другие документы уничтожались. Поэтому органам государственной безопасности, которые вступали на освобожденную от фашистов территорию вместе с частями Красной Армии, и специальным комиссиям, расследовавшим преступления оккупантов, в восстановлении сведений о местах принудительного содержания приходилось опираться на свидетельства местных жителей, уцелевших бывших узников, арестованных карателей. С этой точки зрения случай, происшедший в Краснодонском районе, скорее исключение, чем правило. Жительница пос. Новосветловка М. Щеткина, выселенная немцами из дома, вернулась в него после освобождения поселка советскими войсками. Оккупантами дом использовался под канцелярию. В нем женщина нашла множество документов – паспортов, справок, партбилетов, которые принадлежали заключенным местного дулага (пересыльного лагеря). Документы она передала командованию советских войск, так что стало возможным хотя бы частично восстановить данные об узниках этого лагеря.
Память живого человека эмоциональна и личностна. Она состоит не из количественных или других данных «строгой отчетности», а из картинок жизни. Эпизоды, вызвавшие шок, не забываются долгие годы. А подобные тому, о котором рассказала жительница Красного Луча А.И.Зуробова, являвшаяся узницей тюрьмы местного «СД», не забываются никогда: «Меня посадили в камеру, в которой уже было арестованных мужчин и женщин более 100 человек. В камере я прожила 17 дней. Проход был маленький, спали на полу или на нарах. Кушать не давали, давали только воду в 5 часов утра. В 5 часов дня была прогулка 5 минут. Как-то полицейские открыли камеру и впустили 7 или 8 румынских солдат. Эти солдаты залезли на нары и стали насиловать женщин, издевались. Полицейские, около 20 человек, стояли в дверях и смеялись».
О лагере для военнопленных на станции Старая Кондрашовская вспоминает свидетельница М.А.Полященко: «Этот лагерь, вернее будет назвать его конвейером смерти, вокруг был обнесен колючей проволокой и охранялся часовыми. В каждого, кто пытался подойти вплотную к лагерю, без предупреждения открывали огонь. Лично я видела, как днем и ночью из бараков вытаскивали трупы заключенных. Сначала из лагеря их куда-то увозили на подводах, видимо, сбрасывали в Северский Донец, а потом стали зарывать в лагере. После отступления немцев на территории было обнаружено зарытыми в землю более 500 трупов».
Старожилы Алчевска помнят до сих пор трагедию узников тюрьмы гестапо, располагавшейся в этом городе. Отступая, нацисты вывели из тюрьмы и живьем сожгли в яме 83 жителя города и близлежащих поселков. Вспоминает местная жительница А. Тодорова: «Прибежал соседский мальчик Торшенко Толик и закричал: «Наши пришли!» Мы побежали к яру, где сейчас милиция, и видим: наши – родные, запыленные, уставшие лица, мы их целовали, так с ними и пришли на площадь. А тут прошел слух, что у старой проходной сожгли людей. Мы, дети, побежали туда. Боже мой, вокруг еще стоял смрад, люди кричали, было много людей и уже выносили трупы»…
Естественная реакция отдельного человека — выбросить эти кошмары из памяти и не вспоминать никогда. Но подобная амнезия недопустима для общества, претендующего называться цивилизованным. Не только недопустима с моральной точки зрения, но и опасна. Потому что, как выразился поэт Евгений Евтушенко, недостаточно изученные исторические трагедии имеют свойство переползать из эпохи в эпоху.